регистрация

Главная Сеттинг Правила Вики Галерея Форум

Поместье

Предисловие

Прежде всего, хочу выразить свою благодарность shib`у и vegasd. Именно благодаря их усилиям, где-то в лесах Пруссии, в давно ушедшем году, произошли события моего рассказа.

Конечно же, я не могу не назвать следующих имён: Androfeg, Asphodel, crectrach, hunterdelyx1, Imperial aka Appled, IronDead, Mortemm, Sullome aka None. Именно вы вдохнули жизнь в персонажей и сделали их по-настоящему интересными. Хочется надеяться, что я достаточно правдиво и живо описал ваши творения.

Отдельная благодарность тем людям, которые помогали мне во время написания рассказа правками, советами и просто своим вниманием. Надеюсь, они не обидятся на то, что я не упомяну их имён — уверен, они и без того узнают здесь себя.

И напоследок — спасибо всему сообществу Konungstvo Midgard. Просто за то, что вы есть.

Приятного чтения!

Yours,
La_Volpe_262 aka Эрих Блюм.

Глава вступительная

Тяжёлый и унылый скрип разбавил густую тишину, висящую в воздухе. Безликие слуги распахнули гостеприимные литые ворота, позволяя пёстрому экипажу проехать. Рядом с кучером сидел весёлый молодой мужчина, насвистывающий что-то себе под нос и периодически прерывающий свой одинокий концерт вином из тёмно-зелёной стеклянной бутылки, которую он держал в руках. Сидящая в карете девушка с прелестными светлыми волосами кокетливо оттянула изящную шторку не менее изящной французской ручкой в белой перчатке и мило улыбалась, радуясь окончанию поездки.

Мелкие камешки гравия возмущённо заскрежетали под начищенной до блеска чёрной туфлёй, расплываясь во все стороны под тяжестью человеческого тела. Сухой старик в строгом фраке вышел из незатейливого вида кареты и окинул двор внимательным взором сощуренных глаз. Дряхлые его пальцы крепко сжимали толстую трость с железным набалдашником, которая, несмотря на явно приличный возраст, выглядела весьма солидно.

Худой молодой человек в бесхитростном костюме, широко улыбаясь, согнулся перед стариком в неловком, но вполне пристойном поклоне и последовал за ним, простодушно разглядывая незнакомую обстановку. Его выдавал акцент.

Обмениваясь всяческого рода пустыми любезностями, которые неизменно звучат в компании едва знакомых людей, они прошли мимо женщины в шикарном красном платье. Немолодая уже, но всё ещё красивая черноволосая фройляйн достала зеркало и поправила волосы, позволив уголку своих губ в отражении приветливо изогнуться подобно клинку сабли.

Мягкий бархат ковра недовольно примялся под чеканной, словно солдатской походкой высокого, могучего человека, чей красный галстук ярко выделялся на фоне белой рубахи, ровным треугольником располагавшейся посреди чёрного моря парадного костюма. Свободно поместив свои широкие плечи в дверной проём, человек сделал несколько шагов по ковру, сверкая лысиной, и остановился.

Немного экзотики обстановке придавал закрученный тюрбан, разместившийся аккурат на голове смуглолицего пожилого мужчины, вид которого воскрешал образы загадочных индийских фокусников, заставлявших чародейственной музыкой извиваться в танце ядовитых змей. Образ дополняла манера складывать друг с другом ладони во время коротких поклонов.

Суровые, пронзающие, безразличные взгляды множества давно ушедших в бездну вельмож и дворян пронзали пространство в поисках особой крови. Они ждали двоих ребятишек, схожих подобно оригиналу и его отражению, которые некогда резвились во многочисленных комнатах, устланных мягкими коврами с пушистыми кисточками. Вскоре перед взором не ведающих времени картин предстал один из них, выряженный в вельветовый зелёный пиджак. Мужчина ступал властно, но взор его был добродушен.

Ослепительно белый диск дневного светила застыл над одним из тонких шпилей поместья.

Глава первая, в которой наша разношёрстная семья собирается под одной крышей

Под мерный цокот копыт и лёгкую тряску кареты я двигался по направлению к огромному особняку, горделиво и одиноко стоящему посреди бескрайнего леса. Некогда роскошная дорога, выложенная булыжником, сейчас отживала свои последние годы, усеянная ямами и испещрённая трещинами. Через каждую сотню метров были видны стройные столбы с обугленными факелами, безразлично смотрящими на редких проезжающих.

Унылое моё настроение постепенно спадало, и кончики губ невольно отдалялись друг от друга в предвкушении сегодняшнего вечера.

Карета остановилась. Оправив серый пиджак, я распахнул дверь и выскочил под лучи солнца, слегка задрав подбородок и снисходительно окинув взором своё средство передвижения. В который раз я отметил, как неудобна и нерациональна в использовании карета по сравнению с паровыми железными скакунами. Разве может сравниться грязное, потное животное с металлическим блеском колёс или протяжным свистом пара? Бросив пренебрежительный взгляд на лошадей, я снова машинально оправил пиджак и направился к воротам.

Следует отдельно сказать о воротах и в особенности о том, что скрывалось за ними. Особняк моего дражайшего родственника величественно возвышался над всяким, кто осмелился бы предстать перед его серым каменным профилем. Три высокие башни — две сторожевые и одна жилая — устремляли свои шпили к небесам, покачивая на ветру облезшими тряпками, бывшими когда-то флагами. Из узких стрельчатых окон открывался вид на великолепный сад, раскинувшийся со всех сторон. Обитатели величественного дома любили прогуливаться здесь, наслаждаясь журчанием воды в необыкновенных фонтанах-близнецах, расположенных по обе стороны сада. На заднем дворе помещался зелёный лабиринт. История его знала немало секретов, а зелёные стены видели много радости и горя. Впрочем, обо всём по порядку.

Литые ворота были приоткрыты ровно настолько, чтобы в них могли разминуться двое. Стоящий рядом слуга низко поклонился, приветствуя меня с каменным выражением на лице. Когда я прошёл мимо, равнодушно рассматривая стены поместья, за спиной послышался скрип ворот и ненавистный мне стук копыт.

Радостное возбуждение поднялось во мне, когда я увидел перед собой женщину в красном изящном платье. Она была уже немолода, но всё так же красива, как и когда-то. Слегка улыбнувшись застенчивой улыбкой, одной из своих любимых, я замедлил шаг, чтобы не наступать ей на пятки, пока она поправляет причёску, и задрал голову, разглядывая искрящиеся стёкла окон. Было видно, что совсем недавно их тщательно вымыли.

Вслед за своей старой знакомой Астрид я вошёл в широкие передние двери особняка и оказался в холле. Две колонны поддерживали потолок, справа и слева простирались проходы в широкие залы. Здесь по какой-то странной ошибке толпились люди во фраках и парадных костюмах. Один чудак надел на голову тюрбан. Отведя взгляд от невозмутимого восточного гостя, я бегло осмотрел остальных, неуверенно топчась на роскошном ковре.

Я позволю себе небольшую вольность и лишу читателя описания моего знакомства с гостями, прибывшими сюда в этот день со своими маленькими, коварными, возвышенными или просто тщеславными целями. Поверьте, нет ничего интересного в том, чтобы наблюдать за общением столь серой и застенчивой личности, как ваш покорный слуга.

Вместо этого я расскажу вам намного более стоящую внимания подробность о том чудесном дне — а именно, причину, по которой эта группка людей собралась под крышей громадного поместья. В нём то и заключается душа всего моего рассказа — в этом величественном, мрачноватом и полном шкафов со скелетами доме. А дело всё в том, что поместье это принадлежало некогда моему дяде, Адольфу Энгельсу, типичному немецкому богачу. Драгоценный дядюшка владел отнюдь не скромной оружейной компанией, а в придачу — ещё и машиностроительной, и размер его состояния исчислялся суммами, о которых мечтает каждый порядочный бюргер. Скажу откровенно, Адольф был просто до неприличия богат. Но время не жалеет никого. Настал и дядюшкин час. Конечно же, вопрос о наследственности встал сразу и весьма остро. Никто из его немалочисленных родственников не желал упускать такую возможность. С этим мы все здесь и собрались.

Итак, в то время, как вы знакомились с ныне покойным Адольфом Энгельсом, я имел честь ознакомиться с некоторыми его друзьями и родичами, которых я прежде не знал, успел забыть за долгие годы разлуки или забыл намеренно, не имея и не желая иметь с ними ничегошеньки общего.

Помимо меня, в передней стояли Арнольд Вальтер, крепко сложенный мужчина лет шестидесяти, старый друг дядюшки и страстный любитель старинного оружия; Свен Энгельс, молодой археолог и исследователь древности, прибывший из Америки и приходящийся племянником Адольфу; а так же Вальтер Бауман — друг покойного, худой как спичка, со стариковской тросточкой в руках. Восточного гостя, как я узнал немного позже, звали Абдуль Нассредин. Он был мусульманином и факиром весьма экстравагантной наружности, что не могло не привлекать взгляды гостей.

Познакомившись таким образом с людьми, с которыми мне предстояло провести сегодняшний вечер, я прошёл немного дальше. Взору моему открылась широкая лестница, уходящая вверх, по бокам которой виднелись проходы в трапезную. Уже отсюда я мог видеть богатое убранство второго этажа, стены которого были украшены изысканными коврами и картинами.

У лестницы толпились люди. Астрид, которая приходилась женой одному из близнецов Энгельсов, стояла у стены, нервно перебирая руки и осматривая входящих. Я прошёл вперёд и столкнулся нос к носу со сногсшибательной француженкой со светло-каштановыми кудрями и зелёными глазами.

– Ах, дорогая Мишель!.. Здравствуйте, здравствуйте.

Красавица облизнула губы.

– Сколько лет, сколько лет, Эрих.

Её голос был ровным и спокойным, но я явственно чувствовал насмешку, скрытую под слоем пренебрежения. Я почувствовал в себе стремительно нарастающее раздражение и уже едва сдерживался, готовый накинуться на свою бывшую даму сердца и вырвать её маленький лживый язычок, но тут положение моё спас приятный мужской голос, доносившийся со второго этажа.

– Эрих? Ты ли это? Давно не виделись!

Я поднял голову и помахал Ульриху, любимому дядюшкиному племяннику и беспробудному пьянице. Ульрих Энгельс был человек компанейским и разговорчивым, особенно в присутствии дам.

Пока я вспоминал все подробности нашего непродолжительного знакомства, он уже спустился со второго этажа и крепко жал мне руку. Я промямлил что-то несвязное в том смысле, что очень рад встрече.

– Сколько лет! – невольно я повторил фразу Мишель.

– Слишком много, слишком! – не переставая широко улыбаться, вторил мне её любовник. На какое-то мгновение его улыбка и дружеское внимание создали у меня хрупкое ощущение, схожее с тем, которое возникает во время визита к старым друзьям или далёким родственникам, когда вы проводите время за бокалом вина и тёплой беседой.

Но вот Ульрих подошёл к Мишель и приобнял её за талию, прошептав что-то на ухо. Радужная иллюзия рассеялась, и я стал ощущать себя попавшим в осиное гнездо.

Всё это время прибывшие в поместье топтались в просторном холле, перекидываясь короткими фразами, знакомясь, периодически призывая друг друга пройти дальше и время от времени исчезая из поля моего зрения. Вот появился немолодой, но всё ещё крепкий мужчина в зелёном костюме и окинул каждого из нас изучающим взглядом. Это – Фридрих Энгельс, брат Карла, младший из близнецов Адольфа и самый близкий его родственник из всех присутствующих. Фридрих поздоровался со всеми нами, пожал руку Ульриху, после чего последний воскликнул:

– Господа и прелестные дамы, мне кажется, нам пора пройти чуть дальше входных дверей?

– Да-да, пойдемте! – факир в смешном головном уборе проявил инициативу и двинулся по лестнице наверх. Все последовали за ним.

Я поднимался по ступенькам и разглядывал интерьер поместья, внимательно слушая разговоры и косо поглядывая на дам. Всем было известно, что они никогда не ладили между собой.

– Астрид, ваш муж обрадует нас своим появлением?

– Нет. К сожалению, мой муж очень болен и не смог приехать, – ответ был более чем холодным.

Мишель цокнула языком.

– Какая жалость. Ну что ж, идёмте в приёмный зал?

Фридрих пробормотал себе под нос: «Эх, старый отцовский дом...», а Свен откупорил бутылку, неизвестно как оказавшуюся у него в руках и проговорил: «Да, старик любил выпить, видимо».

Я осмотрел колоссальных размеров зал, в котором мы оказались. Роскошная позолоченная люстра горела десятками свечей, освещая висевшие на стенах декоративные мечи. В углу стоял бильярдный стол, около которого и расположилась основная масса людей. Остальная часть зала пустовала. Возможно, когда-то здесь устраивали роскошные балы. В подтверждение этой мысли у окна стояло фортепиано. Расторопные слуги уже разливали вино, у Ульриха и Свена в руках виднелись початые бутылки.

– Я бы хотела присесть после долгой дороги, как и вы все, думаю, – донёсся до меня томный голос Мишель. Её благоверный небрежно кивнул в сторону дивана, расположенного у огромного камина с вычурной решёткой, и повернулся в круг гостей. Ульрих не обратил внимания на забавную мелочь, которой я придал первостепенное значение: на диване уже сидела Астрид, положив ногу на ногу и хищно поглядывая по сторонам. Я поспешил удалиться, боясь попасть под скрещивающиеся когти светских львиц, и направился к окну. Стоит ли говорить, что его размеры были поражающие воображение?

Стоя в сторонке от скопления людей и наслаждаясь пейзажем за окном, я не видел, как Мишель села рядом со своей соперницей и положила ей сумку на ногу, тут же насмешливо извинившись, не слышал ответа Астрид. Не слышал я и её гневного шипения, когда француженка в голубом откровенном платье убрала сумочку, оцарапав ногу Астрид. Ничего этого я не замечал; я просто стоял и смотрел на мелкий дождик, орошающий сад и зелёный лабиринт на заднем дворе. Темнело.

– Свен, vous habillez avec le gout magnifique! – долетел до меня голосок Мишель.

Я обернулся. В зале были не все. Свен и Ульрих обнимались, будто закадычные друзья, уже слегка навеселе, Абдуль о чём-то шептался с Фридрихом, Вальтер... Тут мне пришлось отвлечься на подошедшую Астрид. Она была явно не в духе.

– Мерзкая погода, мокрая... Не так ли, дорогая Астрид?

В то время, как мы находились в приёмном зале, Арнольд рассматривал дядюшкину коллекцию в другой части особняка. Здесь было множество разнообразных видов оружия и доспехов.

– Да, Эрих, вы правы, – голос Астрид стал спокойнее, она улыбнулась едва заметной многозначительной улыбкой.

Мне сложно оценить их ценность, но судя по алчному блеску в глазах Арнольда, эти железки стоили немало. Старый друг Адольфа был страстным любителем старинных вещей и, похоже, втайне хотел получить что-нибудь из его коллекции.

– Слышал, ваш муж болен. Сочувствую.

Но вот Арнольд уже здесь, болтает о чём-то с Фридрихом, в то время как Свен рассказывает о своей работе в Америке. Он как раз собирался на очередные раскопки, как вдруг пришло печальное известие о смерти Адольфа...

– Да, мой бедный Карл...

Астрид отвела взгляд от окна и выжидающе посмотрела на меня. В её глазах беспокойство мешалось с хорошо знакомым мне ведьмовским огнём, не предвещавшем ничего хорошего. Я уже открыл было рот, собираясь шепнуть ей всего пару слов, когда тяжёлая рука Ульриха камнем обрушилась на моё плечо, заставив испуганно вздрогнуть.

– Как поживаешь? Смерть дяди – удар для всех нас, но... жизнь же продолжается, не так ли? – от родственника явственно разило спиртным. Впрочем, стоит отдать ему должное: Ульрих хорошо справлялся не только с ногами, но и с языком даже в подвыпившем состоянии.

– Да, страшная трагедия... Не все мы были ему близки, но это событие... Впрочем, неважно. Ты прав, жизнь продолжается.

Мы с Адольфом никогда не были близки, в любимчиках его всегда ходил Ульрих, несмотря на увлечение алкоголем и свою феноменальную способность тратить деньги.

Тем временем дождь за окном прекратился. Ульрих как-то переменился в лице, глядя на закат и, собравшись с духом, продекламировал:

«И весна, и любовь, и цветы –

Это только мерещится нам.

В этом мире нет той красоты,

Что, быть может, ожидает нас там!»

– Вот так, братец, вот так...

Он немного погрустнел и убрал руку с плеча. Я с умным видом покивал.

Входная дверь хлопнула. В зал вошёл человек в цветной лакейской одежде, с огромными усищами на лице. Сначала мало кто обратил на него внимание, и настойчивое покашливание не помогло.

– Господа, попрошу сюда!

Некоторые обернулись и стали рассматривать шута. Раздались негромкие смешки. Вошедший и бровью не повёл.

– Я бывший дворецкий господина Адольфа и он поручил мне сделать от его лица заявление!

Вокруг усатого мгновенно собрался круг навостривших уши родственников. Ульрих спешно направился поближе к говорившему. Переглянувшись за его спиной, подошли и мы с Астрид.

– Он составил завещание, которое было спрятано им же лично в этом поместье.

Тут же посыпались комментарии.

«Как оригинально!» – это от Свена.

«Отец всегда любил загадки...» – а это от Фридриха.

«Эх, старый друг, это в твоём стиле» – слова Арнольда.

Абдуль просто пробубнил себе что-то под нос, а Ульрих зарылся в волосы Мишель и снова нашёптывал ей что-то на ухо.

– Вот и все, что я должен был сообщить, упокой господь его душу! – поставленным голос провозгласил дворецкий, перекрестился и шустро двинулся к выходу.

– Прошу прощения... Но, быть может, вы покажете гостям их комнаты?

– Нас хотя бы накормят? Я проехал прилично, чтобы добраться сюда, однако.

– Вот-вот.

– Je ne comprends pas...

– Верно, все мы устали с дороги.

Дворецкий тяжело вздохнул.

Глава вторая, в которой тайный умысел выглядывает из-под масок

Я был взбудоражен. Новая задача послужила смазкой для едва-едва движущихся шестёрен моего мозга, и они вновь заработали с подобающей скоростью. Выходит, завещание здесь, в доме. Выходка вполне в духе Адольфа, как изволил выразиться Фридрих! Где, где, где, чёрт побери? Куда он мог спрятать драгоценную бумагу?

Вы не замечали, каким низменным и пустым ценностям отдаёт предпочтение человек? Человек такого неординарного ума, как я, выдающийся учёный-математик, вместо того, чтобы постигать тайны Вселенной и двигать прогресс человечества вперёд, вынужден находиться в особняке с кучей людей, готовых в любой момент всадить мне сталь в спину. И занят он ни больше, ни меньше — поиском клочка бумаги, в шутку спрятанного покойным родственником. О, как низко пал человек…

Впрочем, оставим эти философские беседы. Мне нужны деньги, и я их заполучу – не зря же я тащился сюда с другого конца Пруссии? Я уже не строил иллюзий по поводу предстоящего вечера. Начинается борьба за наследство.

Конечно, у меня были и другие цели, кроме денег. Если говорить прямо – одна маленькая милая цель...

Я встал с кровати, не в силах сидеть на одном месте. Глаза невольно зацепились за два электрических светильника над кроватью. Я протянул руку и пощёлкал выключателями, зачарованно наблюдая, как стержень нагревается под действием силы тока и наполняет комнату светом. Кто бы мог подумать, что цивилизация дошла и до старого маразматика Адольфа! Лампы просто восхитительны. Было бы неплохо осветить ими всё поместье, ведь все эти факела и свечи смотрятся довольно старомодно.

Дверь тихонько закрылась за моей спиной, и я вышел в коридор. Стараясь ступать тихо, чтобы не насторожить располагавшихся в комнатах гостей, я зашёл на закрытый балкончик прямо над входом в поместье. Узкая комната с небольшим окном, за которым ничего уже не было видно, гармонировала с моим настроением. Нужно было подумать. Фактически, передо мной лежит математическая задача, надо лишь посмотреть на неё под нужным углом и найти решение...

Я сел на деревянную скамью с красивой резьбой и запрокинул голову. И очень зря.

– Ох.

Прямо надо мной раскинулись огромные белесые нити, покрывая все углы под потолком. В середине сидел чёрный сморщенный паук. Мои глаза широко раскрылись, я едва сдержал рвущийся наружу вопль ужаса, а ноги тут же подняли меня и унесли подальше от леденящего душу места. Неужели в этом доме нет горничной? Что за мерзость!

В то время, как я бродил по этажам особняка, нервно поглядывая на потолки и размышляя над головоломкой, посмотрим, чем занимались остальные.

Пока усатый дворецкий разводил остальных по комнатам, Ульрих и Мишель зашли в предназначенные им покои.

– Знаешь, дорогая, в этом что-то есть... Только вот темновато! – говорил Ульрих. Его возлюбленная закрыла двери и села возле зеркала, устало подперев голову рукой. Она задумчиво смотрела на отражение своего мужчины в зеркале, но было понятно, что мысли её бродят далеко отсюда.

– Я думала, по твоим рассказам, что поместье выглядит лучше... Ну, отстроим. Не к спеху.

Уверен, если бы я слышал Мишель, я бы придушил её за такое наглое заявление. Она явно опережала события и уже чувствовала себя здесь хозяйкой. Но Мишель я не слышал – бродил в это время по библиотеке, разглядывая старинные фолианты и брезгливо осматривая пыльные полки.

– Погоди, дорогуша. Ещё много чего надо сделать, – сидя на кровати, Ульрих похлопал по одеялу возле себя. Мишель встала, негромко бросила своё французское «Oui» и послушно подошла к Ульриху, села рядом с ним, готовая слушать жалобы своего будущего супруга.

– Мне необходимо выпить. Я так больше не могу.

Мишель сняла туфли, подогнула ноги под себя, положила ладони на колени.

– Меня бесят эти люди и бесит эта идея Адольфа, – продолжал Ульрих.

– Твой дядя... Очень изобретателен. Скучающий старик. Был, – протянула Мишель и выключила свет.

– У нас есть хотя бы догадки?

Мишель пролезла вглубь кровати и села, откинувшись на спинку:

– Попроси у дворецкого что-нибудь выпить, и поговорим.

– У меня идея получше. Никуда не уходи, – сказал Ульрих, встал с кровати и нос в нос столкнулся со Свеном у порога, старательно пряча недовольство тем фактом, что тот стоял прямо под дверью.

– Свен! Ты знаешь, где здесь бар?

– О, ты, видимо, хочешь выпить? –отличился Свен сообразительностью. Мишель зевнула, слушая разговор.

– О да. Долгая дорога: кому, как не тебе, это понимать.

Свен отлично понимал. Узнав, что выпивка находится в подвале, Ульрих вытолкал братца из комнаты и обернулся к Мишель. Та вопросительно заглянула в глаза любовнику.

– Так, пока мы некоторое время одни... Используй свои достоинства, – Ульрих выделил последнее слово, – нам нужно найти завещание первыми, Мишель!

– Оу... Ну да, – прозвучал ответ. Ульрих быстро привёл себя в порядок и вышел.

– Я и сама знаю, что мне использовать, мужчина, – прошептала ему вдогонку роковая красавица.

Что же тем временем остальные? Вальтер, старый судья, нашёл где-то укромный уголок и скрылся с наших глаз. Астрид сидела в своей комнате, которая, по счастливой случайности, находилась прямо напротив покоев влюблённых и слышала обрывки их разговоров. Она наудачу перебирала книги, стоящие на полках в комнате, в попытках найти завещание. Безуспешно.

Эрих Блюм, блистательный, но не признанный математик, бродил по поместью, время от времени передвигая с места на место вазы с цветами, снимая книжки с полок и заглядывая в самые дальние уголки особняка в надежде найти подсказку. Наивный Эрих! Если бы я знал, какие заговоры плетутся вокруг! Тем не менее, каждый из нас не без грешка...

Если бы кому-то пришло в голову поинтересоваться, чем в это время занимался Фридрих, ему бы пришлось заглянуть в уборную. Что здесь можно найти интересного? Казалось бы —ничего, но близнец умудрился найти. С заинтересованным выражением лица и толикой брезгливости он вытащил из... эти подробности, впрочем, можно опустить... вытащил необычного вида нож и тщательно вымыл его, после чего вышел из уборной и вскоре наткнулся на Эриха Блюма, задумчиво осматривающего неприметную картину на одной из стен.

– Эрих! Ты не поверишь! – воскликнул кладоискатель и продемонстрировал находку.

– Да-да? – я повернулся и несмело посмотрел на протянутую руку с ножом. «Точно, нож! То, что надо» – промелькнуло в моей голове.

– Я нашёл это в уборной, – разглагольствовал тем временем Фридрих, – как это могло там оказаться? На вид старый. Надо спросить у Арнольда, он ведь коллекционер, авось знает, что это.

– Да-да... – пробормотал я и обернулся к картине, как только понял, что нож заполучить не удастся.

На удивление жизнерадостный Фридрих развернулся и направился к комнатам, собираясь найти коллекционера. Однако по пути ему нужно было поговорить ещё кое с кем.

– Наконец-то, – прошептал Фридрих. Он и его собеседник стояли в маленькой боковой комнате, – мерзавка Астрид заслуживает этого, она никогда не любила отца.

Фридрих посмотрел в холодные глаза собеседника и услышал:

– Скоро начнется суматоха с завещанием.

– Не хочу тебя оскорблять, зная твою профессиональность, но ты выполнишь всё, как и договаривались?

Возникла небольшая пауза, прервавшаяся слегка обиженным голосом:

– Я Абдуль Нассердин, и я всегда держу свое слово. Сдержи и ты своё.

Фридрих кивнул:

– О моей части уговора не беспокойся. И... удачи тебе.

Абдуль надел свой тюрбан и снова принял вид улыбающегося факира. Фридрих, в свою очередь, нашёл Арнольда неподалёку от того места, где в начале вечера толпились все гости, где и показал ему свою находку.

В это время полным ходом шла подготовка к ужину. Повар исчез одним из первых, выполнив свои обязанности. Слуги сервировали длинный стол в трапезной, выносили вино из подвала и всяческие яства с кухни. Постепенно ряды прислуги редели. В конце концов, остался один-единственный дворецкий, который и бегал теперь по поместью, зовя всех к столу. Такова была воля покойного: он не хотел, чтобы слуги испортили игру, которую Адольф затеял со всеми нами. Кучера, которые доставили сюда тех из нас, кто прибыл на каретах, расположились в конюшне вдали от дома и по определённым причинам, связанным с душистым хмелём, и не участвовали в дальнейших событиях.

Гости понемногу собирались в трапезной. Мы с Ульрихом очутились здесь первыми, что он не преминул прокомментировать. Сели за стол. Родственник протянул мне бутылку вина, одну из своих неизменных спутниц, и расстегнул верхнюю пуговицу фрака. Жарко ему, что ли?

– Эрих, гм-м, а чем ты занимаешься в последнее время?

Я налил вино в свой бокал и протянул бутылку обратно Ульриху. Пока он глотал изысканный напиток прямо из горла, у меня было время подумать над ответом. Естественно, я не доверял ему.

– Чем занимаюсь? Так, мелочёвкой разной, по науке...

Пока мы мило беседовали, места за столом вокруг нас постепенно заполнялись. Вот пришёл лысый любитель старины, Арнольд, за ним – молчаливый и незаметный Вальтер. Справа от меня села Астрид, буравя всех своим пронзительным взором.

– Не прибедняйся! – в шутку толкнул меня Ульрих – небось, скоро изобретёшь нам что-нибудь необыкновенное?

Я отхлебнул вина.

– Прелестный аромат! Дядюшка знал толк в вине, земля ему пухом, – последовала небольшая пауза, – хе-хе... Может, и изобрету. Исследования требуют немалых денег...

Внутри меня всё сжалось, когда я вспомнил, в каких трущобах мне довелось жить после смерти родителей, которые не оставили мне ни гроша, в то время, когда все заработанные копейки уходили на бумагу и чернила. Позже состояние моё слегка улучшилось и я смог позволить себе небольшую лабораторию; однако и в то время я частенько не доедал. Лишь в последние семь лет мне удалось переступить черту бедности, но денег на крупные исследования всё так же не хватало. Наследство дядюшки пришлось бы весьма кстати...

К этому времени за столом уже были почти все. Ульрих усмехнулся и развернулся к Арнольду, я же в свою очередь обратил внимание на Астрид.

– Прекрасное вино, не правда ли? – немного загадочным голосом проговорила она.

– Правда-правда. Урожай 1868 года, кажется? – ответил я, кладя себе в тарелку рыбу.

– Оно самое, – улыбнулась Астрид, глянув на этикетку.

– Господа, вы не против, если я скажу кое-что в память о моем покойном отце? – прозвучал голос Фридриха. Мы все перевели взгляд на него. Абдуль дёрнулся, будто что-то потревожило его, и моментально скорчил улыбающуюся гримасу. Никто не обратил на факира внимания.

Я остановил руку возле вилки, внимательно слушая потенциального наследника.

– Каждому в этом зале мой отец, Адольф Энгельс, был очень дорог, – начал он. Абдуль энергично кивнул, – смутные времена наступили сейчас. Я уверен, он не хотел бы видеть нас грустными... Эх, жаль, что Карл не смог приехать.

Астрид прокашлялась и сказала:

– Простите, что прерываю вас, Фридрих... Но, кажется, у нас не хватает кого-то ещё, помимо Карла, – она обвела комнату взглядом.

Фридрих, не обращая внимания на реплику Астрид, поднял бокал и произнёс тост:

– За отца!

В ответ ему грянул нестройный хор голосов, прозвучавший несомненно одобряюще. Все приложились к ароматному виноградному напитку.

Ульрих, казалось, не заметил реплики Астрид. Конечно же, она имела в виду Свена и Мишель – те были единственными из гостей, кто отсутствовал за столом.

Думаю, молодые не будут против, если мы заглянем к ним в комнату и послушаем их разговор. После того, как Ульрих принёс бутыль вина и оставил возлюбленную наедине с двоюродным братом, поведение Мишель разительно изменилось. Она кокетливо поманила Свена, приглашая его присесть на кровать.

– Кажется... Мы собирались выпить? – произнесла она после того, как Свен застенчиво сел рядом.

Americano археолог, как окрестил его Ульрих, подивился такому странному поведению дамы, но бокал поднял с заметным энтузиазмом.

– За знакомство!

И они выпили за знакомство. Мишель заметно порозовела. Ей вдруг стало жарко; она пробормотала что-то про хорошее отопление и расстегнула пару пуговиц на своём платье.

Некоторое время они сидели молча, попивая вино.

– А пойдёмте осматривать поместье!

И они пошли. На лестнице Мишель неловко оступилась, артистично воскликнув «Ой!» и попросила Свена взять её за руку.

– Видимо, я немного перебрала. Да... – проговорила француженка и рассмеялась.

Итак, пока мы сидели в трапезной и вели застольные беседы, Свен и Мишель вышли из поместья рука об руку и направились в парк.

Глава третья, в которой запахло порохом

Я протянул наконец руку к столовым приборам, отрезал себе кусочек рыбы и стал тщательно жевать. Предстоял несомненно приятный ужин в компании родственников. Конечно, если не учитывать обстоятельства, которые вынудили нас собраться вместе.

– Я сочинил небольшую эпитафию в честь моего дяди Адольфа. С вашего позволения, господа, я хотел бы её произнести, – Ульрих привстал, уже слегка шатаясь от выпитого вина.

– Ульрих, где же ваша дорогая Мишель? – всё не унималась Астрид.

Куда она так спешит? У нас ещё куча времени. А может случиться так, что нам даже не придётся ничего делать... Конечно, надеяться на такое совпадение было глупо.

Ульрих уже начал и его было не остановить. С чувством, заикаясь и сбиваясь по ходу декларирования, он произнёс:

«Мечась по жизни круговерти,

Бывает некогда вдохнуть.

Но дай мне Бог дожить до смерти –

А там и выдохну чуть-чуть».

– Господа! Я приехал сюда, дабы почтить память моего давнего друга, Адольфа Энгельса. Многих из вас я не знаю, но я хотел бы вас узнать получше перед тем, как покину поместье, – вещал тем временем на другом конце стола восточный гость в своём тюрбане. Фридрих молча жевал. Судя по всему, он больше нас всех переживал за смерть Адольфа.

Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Как скучны все эти застольные беседы пьяных филистеров!

Пока я жевал свою рыбу, неподалёку от окон трапезной Свен и Мишель прогуливались по саду, держась за руки и беседуя.

– А фонтаны всё работают. Потрясающе, не находите?

– Какой чудесный фонтан! – вторил Свен.

– И небо... Как редко мы поднимаем голову! – словно в подтверждение своих слов Мишель смотрела совсем не на небо.

– Да, дядюшка знал толк! – невпопад сказал её спутник.

Астрид не зря волновалась за отсутствующих в трапезной.

– Браво-браво! Теперь ясно, что такая красавица как Мишель нашла в таком... в вас.

Ульрих хихикнул в ответ на замечание Арнольда и принялся есть. Абдуль тем временем вытворял что-то совершенно из ряда вон. Он засунул руку в карман, что-то резко из него вытащил и сделал непонятный жест. Зеленоватый огонь вспыхнул у него в руке. Факир медленно обвёл взглядом присутствующих, а потом посмотрел на свою пылающую руку.

– Чудесный фокус! – сказал я под редкие хлопки кого-то из сидящих. Я сделал неловкое движение рукой и уронил нож, после чего полез под стол в его поисках, бормоча себе под нос что-то вроде «Ах, какой я неловкий...».

Если бы кому-то из нас пришло в голову встать и подойти к окну, мы бы увидели Мишель, которая шла под руку со Свеном, продолжая беседу. Яркий свет луны мягким одеялом опускался с чёрного неба, укутывая парочку.

– Он был самым замечательным дядюшкой на свете! Кроме того, он был моим единственным дядюшкой...

– Расскажите мне о своей семье. Я хотела бы узнать о вас побольше, прежде чем мы с Ульрихом будем помолвлены...

– Да... Ничего особенного в моей семье нет. Мать с отцом очень счастливы, и это самое главное. Отец исполнил свою мечту, вырвался из загнивающей Европы, – пустился Свен в пространный рассказ о своих родичах, выдавая порой такие подробности, словно читал с бумажки.

Астрид всё не унималась:

– Да, Ульрих. Я спросила, где же ваша милая Мишель. Ну и Свен, да.

– Она, верно, устала с дороги и решила отдохнуть. Что до моего americano брата, я ему не указ, – последовал твёрдый ответ. Молчаливый Вальтер хмыкнул.

Восточный гость тем временем поспешил потушить огонь на руке, заметив, что он начинает тускнеть. Я иронично посмотрел на фокусника и спросил, стараясь сохранять серьёзные интонации:

– Наверно, вы используете какие-то горящие масла или что-то вроде того?

– О, это самая настоящая магия! Будьте уверены, – сказал Абдуль Нассредин в ответ и фыркнул.

Тут же последовали насмешки.

– А воду в вино превратите? – проговорил Арнольд. Улыбка едва касалась губ сурового гостя.

– Адбудь, – неверно выговорив имя, сказал Ульрих, – а раз вы волшебник, может, вы и завещание отыскать можете, ха-ха?

– Магии не существует, друг мой. Только ловкость рук, – Арнольд вынул из кармана пиджака колоду карт и продемонстрировал присутствующим.

Абдуль зачем-то неуверенно осмотрел комнату и сказал:

– Нет, завещание моя магия найти не сможет.

– Это означает, что нет либо завещания, либо магии...

Арнольд, конечно, имел веские причины насмехаться над факиром и его фокусами, но можем ли мы с уверенностью сказать, что не существует магии взглядов и прикосновений, которая возникает между двумя неравнодушно расположенными друг к другу людьми?

– Как из древнегреческих мифов... Интересно, насколько он велик? – с ноткой восхищения в голосе прошептала Мишель, когда парочка поравнялась с зелёным лабиринтом, – а давайте проверим!

– А давайте! – естественно, Свен не мог отказать даме. К тому же, исследование различных таинственных мест входило в его обязанности, о чём он не преминул сообщить Мишель.

Они вошли в лабиринт. Непонятно, как здесь мог очутиться ветер, но Мишель вдруг стало холодно и она крепче прижалась к Свену. Они шли медленно, по настоянию археолога, чтобы не заблудиться.

– Господа, наверху я заметил бильярдный стол. Кто-нибудь желает составить мне компанию для игры? – громко произнёс Фридрих у меня над ухом. Было ясно, что ужин закончен. Астрид и Вальтер, извинившись, ушли в разных направлениях незадолго до этого. Я вежливо отказался от предложения родственника, но на меня никто не обратил внимания. Пьяный Ульрих выразил желание поиграть, и вся компания двинулась наверх, в просторный зал с фортепиано и бильярдом.

Никто не заметил, как я прошмыгнул в соседний коридор и очутился перед неприметной картиной, висящей довольно странно. Она находилась немного ниже уровня головы, да ещё и в углублении. Странно, что я один заметил такое необычное положение.

Я достал из внутреннего кармана пиджака столовый нож, который мне удалось стащить во время ужина, и надрезал край холста. Расширив рваные края, я схватил пальцами полотно и буквально выдрал произведение искусства из рамки и непонимающим взглядом уставился в серую каменную стену, которая открылась передо мной.

Неудача, да ещё какая позорная! По всем законам жанра за странно висящими картинами должен находиться тайник! Я в сердцах бросил холст под ноги, не забыв, впрочем, спрятать нож обратно. Я дважды тщательно вымыл руки и вернулся к своему любимому занятию: стал бродить по поместью, обходя стороной несколько изумительно реалистичных картин, которые я приметил. На них были изображены пауки.

Что же остальные?

Пока основная масса гостей наблюдала за игрой Фридриха и Ульриха, периодически выслушивая замечания вроде «Ох, надо же», или «Потрясающий удар, да еще и в ваши-то годы!», или «Ваш черед», а Ульрих время от времени прикладывался к горлышку бутылки, Свен и Мишель уже достигли конца лабиринта.

– Простите за вопрос, у вас с Ульрихом всё очень серьёзно? – начал Свен.

– Ульрих замечательный. Но... Ох, я не должна этого говорить, – Мишель на несколько секунд задумалась и обольстительно улыбнулась, – он имеет всего пару незначительных недостатков, как и все мы.

– Позвольте выразить вам моё почтение, Мишель!

– Да и к тому же, у нас скоро помолвка...

– Позвольте и мне иметь надежду! Как только я вас встретил, так во мне что-то оборвалось! – Свен чуть не задыхался от переполнявшего его возбуждения и сыпал напыщенными фразами.

– Свен... – Мишель явно смутилась, но улыбка не сходила с её маленьких розовых губ, – это так неожиданно, право...

– Словно я стою на пороге нового великого археологического открытия!

Фридрих долго примерялся и плавно двинул кием.

– Меня никогда не посещали такие бурные чувства!

Шар легко скользнул в лузу.

– Свен, вы просто прелесть. Я даже не знаю... Это всё так приятно и неожиданно... – играла из себя невинную девочку француженка.

Фридрих приготовился нанести новый удар.

– Позвольте, Мишель, хоть один поцелуй! Я запомню и пронесу его через всю свою жизнь!

Кий стукнул по шару. Промах!

Мишель поцеловала в щёку Свена и залилась краской.

– Эх, вот же ж, – пробормотал Фридрих. Его соперник отпил из бутылки и обошёл стол.

Свен принялся обнимать Мишель и подносить свои губы к её губам.

Ульрих, приготавливаясь ударить, спросил: «Вы долго знали Адольфа?».

Мишель сначала несколько смутилась, но затем перестала сопротивляться.

Шар застрял в одной из луз, словно ему что-то мешало. «Что же это?» – пробормотал Фридрих. Он вытащил из лузы лист бумаги и издал вопль изумления.

Мишель обхватила шею Свена руками и их губы встретились в долгом поцелуе.

– Всё моё имущество, какое ко дню моей смерти будет мне принадлежащим... – все внимательно слушали Арнольда, – в чём бы таковое не заключалось, и где бы оно не находилось, я завещаю своему непосредственному...

Свен выхватил нож из-за пазухи и вонзил в Мишель. Сталь вошла в шею во время поцелуя.

– И что, что дальше, Арнольд?

Мишель упала без сил на спину, потянулась к бедру и нырнула в платье дрожащей рукой.

– Ничего...

Булькая поступающей в легкие кровью, девушка достала дамский револьвер и направила в сторону застывшего с прищуренными глазами Свена.

– Позволите взглянуть? – Астрид потянулась к обрывку завещания.

– Всё, что мы можем сказать – это то, что Адольф выбрал одного наследника... – заключил Арнольд.

Ульрих потёр виски и пробормотал: «От всего этого у меня что-то разболелась голова. Пойду, прилягу, господа».

Фридрих выглядел слегка расстроенным. Абдуль и Вальтер молчали. Я в это время шёл по коридору, как раз собираясь столкнуться с Ульрихом, следующим в свою комнату.

Мишель в последний раз встретилась глазами со Свеном. Нельзя сказать, что в них было что-то, кроме нечеловеческой боли и угасающего пламени жизни.

– Эрих, мы нашли завещание, хе-хе, – заметил меня любитель выпить.

Раздался выстрел.

Глава четвёртая, в которой мы говорим больше, чем делаем

Сразу поднялась паника.

– Черт возьми, что это?! – заорал мне на ухо вдруг протрезвевший Ульрих.

Из зала доносились обеспокоенные голоса:

– И что это было?

– Эй! Вы тоже слышали?

– Что тут творится?

Мы поспешили присоединиться к остальным.

– Господа! Не паникуйте! – Фридрих сделал попытку взять ситуацию под контроль.

– Эрих, нашли часть завещания, – смотря мне в глаза, произнесла Астрид. Я понял, что она хотела сказать совсем другое.

– Что за выстр... А, хрен с вами. Я сам посмотрю, – Ульрих бросился к дверям. На смену алкогольному дурману приходил страх.

– Господа, куда вы?

Вопрос Фридриха остался без ответа. Все двинулись за Ульрихом, понимая, что произошло что-то ужасное.

– А, Эрих. Рад, что вы тут, – сказал мне Ульрих, когда мы вышли во двор,– давайте разделимся. Я пойду туда, а вы – туда.

Я поёжился и посмотрел направо, куда указал мне братец. Луна и звёзды щедро освещали заросший парк, но идти на поиски неизвестно чего в одиночку мне не хотелось.

– Свен! – окликнул Ульрих непонятно откуда появившегося археолога. Я обернулся. Здесь уже стояли Астрид, Фридрих и Арнольд. Я мельком глянул на их лица. Астрид и Фридрих выглядели растерянными и обеспокоенными. Арнольд насупил свои могучие брови, собрав стариковские морщины на широком лбу.

– Ты слышал выстрел? – в один голос произнесли Арнольд и Ульрих. Конечно же, он слышал.

– Точно не знаю, кажется, что со стороны леса, – Свен махнул рукой в сторону заднего двора. Что за глупое объяснение, подумал я: здесь ведь повсюду лес.

С криками «Эй! Кто-нибудь меня слышит? Мишель?!» Ульрих кинулся в парк по правой дорожке. За ним последовали все, кроме меня и Астрид. Я просто топтался на месте, не зная, что предпринять, Астрид же всегда была себе на уме.

– Астрид... Вам лучше не оставаться одной, – она согласно кивнула. Стоять на месте было глупо, да к тому же ещё и подозрительно, и мы двинулись к заднему двору по левой тропинке. Проходя мимо фонтана, я невольно обратил внимание на тугие струи воды и не мог не заметить работу отличного инженера.

Мы все встретились у входа в лабиринт, куда и вели обе дорожки. По растерянным лицам было понятно, что Мишель найти не удалось.

Все посмотрели на высокие зелёные стены. Я чувствовал себя неуютно, и, похоже, не я один.

– А стоит ли вообще идти туда ночью? – голос Ульриха прозвучал в полной тишине.

– Свен, где же Мишель? – с издевкой произнесла Астрид. Тот ответил что-то в том духе, что отлучился, когда прозвучал выстрел.

– Помню, как еще ребёнком я исследовал его... – пробормотал Фридрих, задумчиво смотря на лабиринт.

Подул слабый ветерок, и мы все почувствовали резкий запах пороха. Стало понятно, что ждать больше нельзя.

– Черт возьми. Я иду туда, – с этими словами Ульрих исчез среди живых зелёных стен. Фридрих, Свен и Арнольд последовали за ними. Я невольно подумал о том, где сейчас находятся Вальтер и Абдуль.

– Думаю, нам лучше остаться здесь, – сказала Астрид, краем глаза приметив револьвер, мелькнувший в руках Фридриха. Я лишь кивнул в ответ. Всё было ясно как светлый день: Свен застрелил эту грязную... застрелил Мишель и исчез с места преступления, тут же появившись у входа и скорчив удивлённое лицо.

Из лабиринта донеслись крики.

– Стоит вернуться в дом, мне кажется. Поищем другую часть завещания.

До нас донёсся голос Фридриха: «Смертоубийство!».

– Пусть сами ищут, кто же там эту шлюху застрелил, – не стесняясь в выражениях, бросила Астрид.

Я ядовито улыбнулся, впервые за этот вечер искренне и широко.

Пока мы неспешно возвращались в поместье, вокруг трупа Мишель разворачивался театр одного актёра. Свен, увидев тело, открыл рот в изумлении и схватился за лицо, воскликнув: «Нет!». Он бросился на колени и приложил ухо к груди женщины: «Она ещё дышит!». Но нет, она не дышала. Свен медленно поднялся, опустив голову.

Фридрих убрал свой револьвер обратно под полы пиджака и сказал, внимательно заглядывая каждому в лицо: «Господа, мне тяжело об этом говорить, но... возможно, убийца все еще среди нас».

– Свен... Когда мы услышали выстрел, вы прибежали как раз с этой стороны. Так что, боюсь, что вы главный подозреваемый... – вздохнув, сказал Арнольд. Он наклонился над Мишель, на лице которой застыло выражение бессилия, и осмотрел торчащий из её шеи нож.

Что же Ульрих? Когда он увидел свою возлюбленную, выходя из-за очередного поворота коварного лабиринта, то рухнул на колени и опустил руки, жалобно проговорив:

– Мишель?

Бутылка, с которой он не разлучался весь вечер, выпала из руки и разбилась. Вино смешалось с лужей густой крови под телом девушки. Страх, надежда, боль – всё промелькнуло в глазах Ульриха и тут же угасло, дав место бесконечной тоске и безжизненности.

Фридрих подошёл к несчастному и хотел успокоить его, но Ульрих отмахнулся, встал и побрел в сторону поместья, наступив перед этим в красную лужу. За ним тянулись кровавые следы.

Запах пороха резал глаза троих мужчин, стоящих вокруг убиенной. Арнольд не сводил глаз со Свена, Свен – со своей жертвы. Фридрих смотрел на ночное небо. Они молча развернулись и пошли в дом, оставив Мишель на месте своей смерти. Её бархатная кожа уже почти утратила живую мягкость и теперь белела на фоне земли, рот был слегка приоткрыт в предсмертном стоне. Такой и увидел её в последний раз её несостоявшийся супруг.

К тому времени, как все вернулись в трапезную в мрачном молчании, Астрид успела рассказать мне о части завещания, найденной в бильярдном столе и о том, что было сказано в нём.

– Похоже, имеется в виду непосредственный наследник, – говорила она, сидя на небольшом диване в холле, пока я стоял рядом, – тогда это вполне может быть и мой муж...

– Логично, чёрт подери, не к ночи будет упомянут, – отвечал я, промямлив последнюю часть фразы.

– Лучше не мучиться вопросами и искать оставшуюся часть.

– Самое время, пока все заняты нашей обожаемой Мишель, – с горькой усмешкой на губах произнёс я, вспоминая наше с ней непродолжительное, но очень бурное знакомство. На душе, как ни странно, было тяжело.

Астрид улыбнулась и сказала:

– Я очень рада, что все сделали за нас с тобой, Эрих. Не пришлось... руки пачкать.

Я невольно вспомнил о столовом ноже за пазухой и кивнул. Краем глаза я заметил столпотворение людей в трапезной.

– Что-то происходит. Идём же, дорогая Астрид.

– Все в трапезную! В поместье произошло убийство! – вторил мне громкий голос Арнольда.

Абдуль, рассматривающий дядюшкину коллекцию оружия, вздрогнул и поспешил присоединиться к остальным.

– Фридрих, вы нашли бедняжку? – кинул я на ходу. Но тот не обратил на меня внимания. По его лицу было видно, что он напряжённо о чём-то думает.

Мы все зашли в трапезную и сели за стол. Место справа от меня пустовало – Ульрих так и не объявился. Несчастный! Впрочем, пусть в следующий раз тщательнее выбирает себе даму сердца.

За столом чувствовался непонятно откуда взявшийся запах пороха. Фридрих, стоящий возле своего места во главе стола, вытянулся и ровным, строгим голосом произнёс:

– Дамы и господа. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие... Было совершено смертоубийство.

– Погибла Мишель Белланж... – продолжил за него Арнольд, – Нет... Не так. Она была убита...

– Как жаль, – Астрид сделала грустное лицо и всем своим видом показала, что она очень жалеет о случившемся.

Я поёжился и воскликнул: «Какой ужас!».

Абдуль, в свою очередь, опомнился и пробормотал: «Что-что?»

– Все слышали выстрел... – продолжал Арнольд, – и нам важно знать... Где каждый из вас был в момент выстрела и может ли кто-нибудь это доказать.

Видимо, Арнольд решил взять на себя роль следователя. Кстати говоря, нашего судью Вальтера нигде не было видно. Этот сухонький старичок постоянно ошивался непонятно где. Не падёт ли подозрение на него? Вполне возможно, но, конечно, только после Свена.

Я вспомнил, где сам был в момент выстрела, и кто может это подтвердить. Меня не было в общем зале со всеми, что могло затруднить создание надёжного алиби. Но не всё так плохо: во время выстрела я разговаривал с Ульрихом. Я покосился на его место. Естественно, оно пустовало.

Однако вопросов по поводу места моего местоположения во время убийства не возникло. Похоже, я был столь незаметен, все сочли, что я был в зале во время чтения завещания.

Не одного меня беспокоила судьба нашего пьяницы. Фридрих уже трижды окликал Арнольда, призывая пойти на поиски Ульриха, но тот был занят со Свеном:

– Можете ли вы доказать, что не вы являетесь убийцей? Быть может, у вас есть алиби?..

– Эрих, – негромко позвала Астрид, сидевшая слева, – отойдем?

Пока мы с ней выходили из трапезной, что ни у кого не вызвало особых подозрений, Свен с выражением оскорблённого достоинства отвечал Арнольду:

– Я даже и подумать не могу, что б я убил кого-нибудь! А тут ещё и дама собственного кузина! У меня нет весомых доказательств в свою защиту. Бог мне судья!

Фридрих, бросив свои попытки отправиться на поиски Ульриха, оставил Свена в надёжных руках сурового коллекционера и отошёл в сторону с Абдулем, заявив, что собирается допросить его. Абдуль выглядел недовольным.

– Что случилось?

– Вы понимаете, что сейчас самое время для... – нервно прошептал Фридрих восточному гостю, – все сочтут, что виноват убийца Мишель. У вас есть алиби, вы были с нами в зале, когда прогремел выстрел.

Факир внимательно смотрел в лицо собеседника и уже не в первый раз пытался понять, что он из себя представляет. Ответственный, честный и в какой-то мере даже благородный Фридрих... Неужели он способен на такое? Даже чужими руками...

Абдуль молча дослушал Фридриха и кивнул. Близнец развернулся и вернулся в трапезную, где Свен торопливо рассказывал, что он был в комнате с Ульрихом и Мишель... Ульрих тоже был в комнате? Ну да, конечно... Ах, в момент убийства? Нет, в момент убийства Мишель была одна... То есть, конечно, с ней ещё был убийца, но Свена там тогда не было!

Арнольд плюнул на эти объяснения, не веря ни одному словечку, и заявил, что следует запереть Свена в подвале как потенциального убийцу. Потенциальный убийца послушно кивнул, понимая пагубность своего положения, но рассказывать не прекратил.

Пока происходил допрос главного подозреваемого, мы с Астрид остановились неподалёку от дверей в трапезную, у входа в погреб.

– Похоже, стоит остерегаться этого Свена. Ну кто еще мог её убить? – шептала она мне на ухо, – предлагаю держаться вместе и подальше ото всех. И искать, разумеется. Найдем уже и уберёмся отсюда.

Я кивнул и хотел было сказать что-то, когда глаза заметили что-то необычное. Я посмотрел под ноги. На светлом ковре виднелись красные разводы, ведущие к двери в подвал. В голову сразу пришёл образ убийцы, тащившего окровавленный труп по полу. Но что за глупости, право... Зачем бы нужно было тащить Мишель в погреб? Или... не Мишель?

– Что за чёрт? Какая мерзость!

– Ох, – Астрид проследила за направлением моего взгляда, – что это? Похоже на... кровь.

Я не отводил глаз от железных, крепких дверей подвала.

– У вас есть оружие?

– Оружие? Н-нет... Разве что столовый ножик, – спохватился я.

Астрид засмеялась, что, по моему мнению, совершенно не соответствовало моменту.

– Ножик? Я тоже себе одолжила один.

В этот момент к нам одновременно подошли двое: Вальтер с тросточкой со стороны холла и Абдуль из трапезной. Оба они сразу заметили кровавые пятна.

– Что тут за чертовщина? – произнёс факир.

– Не знаю. Проверите? – ответила ему Астрид.

– Предлагаете старику идти в одиночку в темный подвал? – я машинально покачал головой, мол, конечно, не предлагаем, смотря на седого Вальтера, и только потом понял, что факир говорил про себя. Несмотря на свою живость, присущую, наверно, любому индийскому фокуснику, Абдуль уже скоротал седьмой десяток.

За спиной Астрид мелькнул зелёный костюм Фридриха.

– Вы же маг. Осветите себе путь, – я не сдержал нервного смешка, – а если серьёзно, я не собираюсь спускаться туда без оружия.

– И не заставите же вы идти туда женщину? Вот где Фридрих, например?

– За вашей спиной, мадам, – Вальтер поднял свою трость и ткнул ей в сторону Фридриха.

– Вы меня звали?

– Да... – Астрид немного растерялась, но быстро взяла себя в руки, – смотрите!

– Это... – наклонившись над пятнами и втянув воздух носом, произнёс Фридрих, – вино.

Я слегка растерялся. Просто вино? А я уже себе напридумывал...

– Вы хотите сказать, что это... вино? – сказала Астрид и вытаращила глаза, удивлённая не меньше меня.

Младший сын Адольфа распахнул двери в подвал и мы увидели лужицы красной жидкости, разлитые на ступенях.

– Фридрих, думаю, стоит с утра послать за жандармами, – заявил Вальтер.

– До ближайшего города полдня езды. Раз тут лишь вино, нам не стоит ничего бояться.

– Сдаётся мне, где вино, там и Ульрих... – пробормотал я.

– Эрих, об этом я и говорю, – ответил Фридрих. Бедняга совсем упьётся, если мы его не остановим. Ульрих, ты там?

Крик Фридриха отразился от стен подвала и затих где-то в его дальнем углу. Ответа не последовало.

– Я пойду первым, – заявил мой родственник, похоже, всерьёз беспокоясь за Ульриха. На всякий случай он достал свой револьвер.

Фридрих ещё не успел договорить, как из трапезной вышли Свен и Арнольд. Свен удивлённо поднял брови, глядя на пятна на полу. Когда он услышал, что это вино и пришёл к тем же выводам, что и мы, то проявил ещё большее беспокойство за Ульриха и выразил желание немедленно спуститься и помочь ему.

– К слову... – протянул Арнольд, не обращая внимания на порывы подозреваемого, и показал нам окровавленный нож, – вот орудие убийства.

– Нож? Но был выстрел... – пробормотала Астрид.

Вальтер тут же заинтересовался сталью:

– Такие носят... Если не ошибаюсь, войска Британии. Егеря, – он на секунду задумался, – хотя память может подвести меня, право...

Никто не обратил на слова судьи внимания. Фридрих воскликнул:

– Нельзя медлить! Бедняге Ульриху может быть совсем худо!

Он выглядел встревоженным.

– Фридрих дело говорит! – сказал я.

– Кажется, Эрих себя нехорошо чувствует. Думаю, ему лучше остаться здесь, – Астрид предприняла попытку задержать меня, однако Фридрих наконец двинулся вниз и я последовал за ним.

– Фридрих, я распоряжусь выслать за жандармами, – снова влез Вальтер.

– Ульрих! – донёсся до меня снизу голос Фридриха, – Эрих, спускайся, он тут.

Я уже сходил с последней ступеньки и входил в обширный дядюшкин погреб. Здесь хранились все продукты, и, конечно же, многочисленные стеллажи со спиртным.

У стены, посреди выпитых и ещё не начатых бутылок, лежал Ульрих.

Глава пятая, в которой всё переворачивается вверх ногами

Ульрих всхрапнул и пробормотал что-то. Я облегчённо выдохнул: жив. Мертвецки пьян, но жив. Фридрих покачал головой.

– Бедняга. Нельзя его здесь оставлять.

Когда мы с Фридрихом вытащили пьяницу из подвала и он предстал перед взорами Астрид и прочих, рот его приоткрылся и произнёс что-то несвязное. Не уверен, услышал ли что-то Фридрих, но я не слышал ровным счётом ничего из-за гула в ушах. Ульрих был слишком тяжел, а я – непривычен к физическим нагрузкам.

Пока мы несли бедолагу в его комнату, все прочие спустились в погреб.

– Он произнёс «завещание», не так ли?

– Похоже.

В просторном подвале, заставленном бочками с вином, ящиками с провизией и всяким хламом, тускло горели свечи, оставляя много места для тьмы и теней между островками света.

Все принялись обыскивать многочисленные полки и стеллажи в поисках завещания. Очевидно, что оно не могло быть спрятано хорошо, иначе пьяный Ульрих бы просто его не заметил.

Удача повернулась лицом к Свену. Заметив обрывок документа, зажатый между ящиками со спиртным, он протянул руку и завладел драгоценной бумагой.

– А ну-ка дай, – его находка не осталась незамеченной. Вальтер протянул руку и, не встретив никакого сопротивления, взял документ и спрятал во внутреннем кармане сюртука.

– Что там, Вольтер?

– Завещание, Арнольд.

– И что же там написано?

– А что же может быть написано в завещании? – нагло усмехнулся судья.

– Давайте уйдём отсюда, – Арнольд едва заметно нервничал.

– Думаю, нам лучше собраться в зале. Всем, – сказал Вальтер и направился к выходу, буквально на несколько минут разминувшись с Фридрихом, который как раз спустился в погреб и ушёл в дальнюю его часть, где продолжали поиски Абдуль и Астрид. Из-за размеров подвала и скудного освещения они не обратили внимания на то, что искать уже было нечего.

– Эй! Тут что-то есть! – воскликнул Абдуль, указывая куда-то в сторону.

– Еще одна часть? – глаза Астрид сверкнули. Наверно, это был блик от свечки.

– Что вы тут делаете? – донёсся до них голос Фридриха. Свен, Арнольд и Вальтер к этому времени уже были наверху.

– Абдул крикнул, что нашел что-то. Я и... Так где? – резко развернулась к факиру Астрид.

– Меня искал Арнольд, раз у вас все в порядке, оставлю вас, – быстро произнёс Фридрих, взглянул на Абдуля и исчез.

Факир тронул Астрид за плечо и показал на бочку за ее спиной. Когда женщина обернулась, Абдуль неспешно подошел к ней сзади, резко схватил и прижал к себе, закрыв одной рукой рот.

Своими на удивления крепкими руками он попытался удушить Астрид до бессознательного состояния. Та начала активно сопротивляться и укусила нападавшего за руку. Ей удалось крикнуть.

– Помогите! – эхо многократно отразило звук её голоса, но всё же не донесло его до ушей мужчин, стоящих у выхода из подвала.

– К слову... Судья, а где вы были в момент выстрела? – подозрительно буравил взглядом Вальтера Арнольд.

– Как мы знаем, выстрел прозвучал тогда, когда поднялась суматоха после прочтения завещания, – говорил Фридрих.

В этот момент подошёл к ним и я. После того, как мы с Фридрихом отнесли храпящего Ульриха в его комнату, я заперся у себя и постарался привести мысли в порядок. Вся эта череда событий, начиная с рокового выстрела, выбила меня из колеи. Однако я не смог надолго остаться наедине с тревожными мыслями и вышел.

– Арнольд вне подозрений, так как он читал завещание в это время, – продолжал близнец Энгельс. Никто не слышал отчаянного крика.

Абдуль, понимая, что ситуация выходит из-под контроля, постарался изо всех сил сжать горло Астрид, чтобы перекрыть ей доступ к кислороду. Однако он потерпел поражение. Отчаяние придало сил немолодой уже женщине, и Астрид не прекращала вырываться из его хватки. Вскоре ей это удалось. Оттолкнув несостоявшегося убийцу, она с криками кинулась наверх.

Представ перед удивлёнными глазами мужчин, растрёпанная и испуганная Астрид выдохнула:

– Там! – она сделала глубокий вдох, – этот... Факир... Он пытался убить меня!

– Не может быть! – воскликнул Фридрих. На лице его промелькнуло никем не замеченное выражение досады, но быстро сменилось искренним недоумением.

– Вот и пойман мерзавец! – широко улыбнулся Свен.

Я подбежал к Астрид и спросил, всё ли в порядке. Она прижалась к стене, и, дрожа, прошептала: «Да, Эрих, да...».

– Я видел, как он запирал дверь! Фридрих запер их нарочно, – не унимался Свен, – мерзавец! Ты с этим факиром вместе проворачиваешь грязные делишки!

– Сохраняйте благоразумие! – влез Вальтер, постукивая тросточкой.

– Весьма смелые обвинения, Свен! – сказал я и краем глаза заметил Ульриха, медленно прошедшего мимо нас по направлению к столу. Он схватил первый попавшийся бокал и одним махом осушил его. На нас он даже не посмотрел.

– Ты! Тебе вообще никто не спрашивал! – крикнул Свен мне в ответ. Я оскалился, готовый разорвать ему глотку, но тут Астрид схватила меня за руку и, едва не плача, воскликнула:

– Я хочу убраться отсюда!

Я сжал руку Астрид и сказал:

– Опасно находиться одним. Здесь происходит что-то страшное.

Ульрих подошёл к нам, непонимающим взглядом осматривая всё вокруг. Шагал он нетвёрдо, словно что-то ужасное и мрачное давило ему на спину. Какие-то частички воспоминаний возвращались к нему.

– Ульрих! Этот факир, видно, причастен к убийству Мишель! – всё накалял атмосферу Свен.

– Мишель?! Факир?! – прорычал Ульрих, мгновенно всё вспомнив, – где он?

Арнольд и Фридрих принесли стулья и надёжно заперли Абдуля, подперев двери в подвал.

– Убийца взаперти, – громко произнёс Фридрих. Астрид прижалась ко мне.

– Не буду оправдывать негодяя, но он был с нами во время того, как раздался выстрел, – называть Абдуля негодяям было довольно мягко, но никто не обратил внимания на интонации Фридриха.

– Вполне возможно, что убийца находится прямо тут, в нескольких шагах от каждого

из нас, – сказал я. Все посмотрели на Свена, Свен – на Фридриха. Я окинул коридор взглядом. Вальтер исчез. Кажется, перед этим он что-то снова бормотал про жандармов.

– Я не убийца! – взвизгнула Астрид.

– Успокойся, Астрид, – произнёс я как можно мягче, – конечно, я не говорю о тебе.

– Да, да... Мне нужно успокоиться.

– Арнольд? – обратился Фридрих к коллекционеру.

– Да?

– Когда мы стояли в зале после того, как ты прочитал тот отрывок, факир был с нами?

– Факир уже отсутствовал, – вставил Свен.

– Я... я не помню! Факир был с нами, когда зачитывали часть завещания? – всхлипнула Астрид.

Арнольд, кажется, не заметил вопроса.

– Я не доверяю этому судье... – произнёс он задумчиво.

«Он выбран для мести,
Убивать людей чести!»

Мы все обернулись к Ульриху с выражением недоумения на лицах. Стихи, произнесённые трагическим, теперь уже по-настоящему трагическим голосом, производили гнетущее ощущение.

«Кровь на лице и руках,
Он убивал и во снах!»

Раздался истерический хохот и племянник Адольфа сполз по стене на пол.

– Свен... Ты же видел вторую часть завещания? – после недолгой паузы произнёс Арнольд, краем глаза наблюдая за Ульрихом.

– Я видел только ту часть, что нашёл в подвале. Ныне она у Вальтера.

– Что? Еще одна часть? – нетерпеливо сказала Астрид, – и что же в ней?

– Там было сказано, что родственник, нашедший завещание и принёсший его заверенным в суд, получит наследство. Так уж суждено, что нашёл его я...

На секунда повисла тишина. Мы все стояли с каменными лицами, переваривая информацию.

– Что?! – раздался вопль Астрид.

– Родственник. Значит, друзей это уже не касается, – растягивая слова, произнёс Арнольд ровным голосом.

– Я не хочу ссориться с семьей из-за какого-то завещания. Будет разумным разделить все поровну! – воскликнул благородный Фридрих.

«Прислужником Сатаны являлся,

Без страха, никого не боялся».

До нас доносился слабый голос Ульриха.

– Подождите с завещанием! Важнее поймать мерзавца! – невпопад крикнул Свен.

– Да. Да и составить такое завещание... Да это издевательство какое-то!

«Подобно жалящей змее,

Призванный нести боль на земле...»

Ульрих закончил и всхлипнул.

Появился Вальтер и произнёс:

– Господа, дворецкий приготовит коней и отправится за жандармом. Я распорядился.

– О, Вальтер, вот вы где.

Арнольд достал непонятно откуда взявшийся револьвер и направил ствол в лицо судье.

– Отдавай сюда завещание.

Мы окаменели. Спокойный, угрожающий голос Арнольда действовал парализующе. Но ещё сильнее действовал пистолет в его руках.

Вальтер весь вспотел и выглядел измотанным, будто до этого нёс что-то тяжёлое.

Я отшатнулся, потянув за собой Астрид. Ульрих поднялся и посмотрел в упор на друга своего покойного дядюшки. Друга ли?..

– У меня нет его. Я оставил завещание у себя, – хладнокровно произнёс Вальтер, смотря Арнольду в глаза.

– Так вот кто? Вот кто?.. – прошептал Ульрих, пока Фридрих медленно доставал свой револьвер.

– Сохраняйте спокойствие! – раздался его крик.

Арнольд выстрелил в воздух и побежал.

– Не-е-т! – заорал Ульрих и кинулся за ним. Они минули холл, выбежали из дверей и скрылись во мраке. Мы стояли на месте, оглушённые звоном в ушах и сбитые с толку резким запахом пороха. Я шевелил мозгами. Конечно, Арнольд не мог убить Мишель, в момент выстрела он находился у всех на глазах. Да и убита его любимая была не пистолетом. С чего Ульрих взял, что это он виновен в её смерти? Ах да, мой безутешный братец в бреду отчаяния упустил тот факт, что орудие убийства – нож...

– Никому не выходить из дома. Там может быть опасно. Запритесь в своих комнатах, – скомандовал Фридрих и направился за Ульрихом.

Астрид и я сочли совет уместным и вернулись в свои комнаты в левом крыле.

Фридрих запер двери поместья на ключ. Он поднялся по лестнице на второй этаж и направился в комнату Вальтера, которая находилась справа от входа.

– Вам не нужна помощь? – произнёс Фридрих, открывая дверь и входя в комнату.

На него уставились две пары глаз. Свен сидел на комоде, сложив руки на груди и что-то говоря Вальтеру. Судья стоял посреди комнаты и держал в руках ружьё необыкновенных размеров. Дуло было направлено в сторону вошедшего.

– Что тут происходит? – нарушил молчание Фридрих.

Вальтер, не задумываясь, нажал на спуск. Заряд дроби откинул Фридриха в коридор, запачкав пол ошмётками плоти и кровавыми пятнами. Сын Адольфа скончался мгновенно. Раздался сухой щелчок – это Вальтер привычным движением перезарядил ружьё, загнав патрон в патронник. Свен и глазом не моргнул, только наклонился над телом, когда выходил в коридор, и нащупал под полами зелёного пиджака рукоять револьвера.

Звук выстрела застал меня в широкой зале, где я срывал со стены исполинский меч, висящий над камином. Не было сомнений в том, что он совсем не декоративный. Однако, взвесив убийственную сталь в руках, я обнаружил, что клинок слишком тяжёл и неуклюж для меня.

Уже привычный звук заставил меня поторопиться. Я кинулся на кухню, где начал судорожно рыться в комодах и ящиках. Отыскав то, что мне нужно было – а именно, широкий мясницкий нож – я бросился к лестнице, откуда доносились голоса.

– Я раздобыл это ружьё в хранилище Адольфа, и оно спасло мне жизнь, – объяснял судья выбежавшей из своей комнаты Астрид, – Фридрих собирался убить нас со Свеном.

– Что? – опешила женщина, – он...

– Он мёртв.

– Чертовщина... Да что случилось? – я подбежал к судье и Астрид. Одновременно со мной появился Свен и воскликнул:

– Фридрих заодно с факиром!

Астрид побледнела, её тонкие пальцы дрогнули.

– Факир всё ещё внизу? Я думаю, нам стоит проверить, – сказал Вальтер, сжимая в руках ружьё. Он весь вспотел и двигался медленно. Было видно, что тащить такую тяжесть ему нелегко.

– Астрид, вам принести воды? – спросил Свен, когда мы поравнялись с дверями в злополучный подвал, и, соответственно, находились возле трапезной.

– Вина лучше... – выдавила из себя Астрид. Она была в шоковом состоянии. Не могу сказать, что чувствовал себя лучше.

– Пойдёмте же вниз. Уберите стулья, – кивнул в мою сторону Вальтер. Он прислонил оружие к стене и снял пиджак, заливаясь потом. Я покосился на судью, но всё же оттащил в сторону стулья, освобождая двери.

Свен тем временем заглянул в трапезную и вернулся с бутылкой вина, протягивая её Астрид. Та с подозрением посмотрела на Свена и сказала:

– Попробуйте сами сначала. Откуда же мне знать, что вы меня не отравите?

– Извольте отказаться, предпочитаю сейчас находиться в здравом уме, чтобы окончательно не спятить.

Астрид недобро посмотрела на Свена и взяла бутылку, но пить не спешила.

– Кто пойдёт со мной? – Вальтер отдышался и взял ружьё в руки.

– Нам нельзя разделяться, – твёрдо сказал я. Трудно было поверить, что такой человек, как Фридрих, напал на Свена и Вальтера. Это было бы по меньшей мере глупо. Я им не доверял.

Возражений не последовало. Вчетвером мы спустились в погреб.

– Здесь факир! – крикнул Свен.

Абдуль лежал, свернувшись калачиком, будто спящий, и не двигался.

– Я думаю, благоразумнее было бы пристрелить его контрольным, – произнёс Вальтер. Я отметил, что старику было приятно чувствовать свою власть над нами. Невольно я вспомнил, что всё ещё сжимаю в руке кухонный нож.

Свен наклонился и нащупал пульс. Факир не дышал.

– Похоже, он мёртв. Но на нём и следа нет!

Я прикрыл глаза и застонал. Всё смешалось в голове, тяжёлые мысли давили на черепную коробку, готовую вот-вот разорваться.

– Нужно осмотреть весь подв... – начал я и непроизвольно вскрикнул, когда оглушительный выстрел прервал мою речь.

Вальтер выстрелил в труп, ошмётки мяса разлетались в стороны. Астрид брезгливо отошла. Судья принялся перезаряжать оружие, но затвор не поддавался, и улыбка сошла с лица старика. Похоже, из-за дефекта боеприпаса ружьё Адольфа заклинило.

– Американское дерьмо, – с этими словами Вальтер опустил бесполезное теперь оружие на землю и охнул, расправляя плечи.

– Где мой кузин? – вспомнил вдруг об Ульрихе Свен. Мы пропустили его суетливое восклицание мимо ушей.

После того, как все мы вышли из подвала и растерянно стояли в холле, судья произнёс:

– У меня есть идея. Нам туда, – он ткнул пальцев в потолок, и направился к лестнице. Мы последовали за ним.

Вальтер вёл нас какими-то узкими коридорами и полупустыми помещениями, пока мы не очутились перед тяжёлыми железными дверьми. Судя по тому, что мы всё время поднимались по лестницам, это был вход в одну из башен.

Запыхавшийся Вальтер долго перебирал связку ключей, наконец, нашёл нужный и провернул его в замке. Свен схватился за ручки и распахнул двери.

– Вуаля. Прошу, – кивнул Вальтер на ещё одну лестницу, открывшуюся нашему взору. Но никто не сдвинулся с места.

– После вас, – сухо сказал я, смотря в глаза судье. Тот пожал плечами и начал подниматься по ступенькам, не забыв перед этим вынуть ключ из скважины. Свен пошёл за ним.

Я поймал жалобный взгляд Астрид и неопределённо повёл плечами. Что-то здесь было явно не так. Вальтер, этот непонятный сухой старичок с тросточкой, молчавший половину вечера и хладнокровно застреливший беднягу Фридриха огромным ружьём, которое я бы и поднять, наверно, не смог... И этот Свен, от которого до сих пор немного несло порохом, чего никто из нас не заметил в суматохе... Они действовали уверенно, так, как будто заранее знали, как всё обернётся.

Я тяжело вздохнул, пожалев, что не вогнал нож кому-нибудь из них в спину раньше, и шагнул во мрак за железными дверьми.

Мы поднимались по винтовой лестнице: Вальтер и Свен, за ними я и Астрид. Когда ступеньки наконец закончились и перед нами предстала небольшая уютная комната, находящаяся, несомненно, в главной башне поместья (это можно было сказать по виду из окна), Астрид облегчённо опустилась на пол прямо возле последней ступеньки и произнесла:

– И что это такое?

Вальтер щёлкнул тумблером, зажигая тусклые электрические лампы, и закурил.

– Можете осмотреться. Вот тут я нашёл оружие, – кивнул он на сундук за моей спиной.

– Здесь безопасно? – спросил я. Признаю, я немного успокоился и расслабился.

Свен поднёс револьвер к моей голове и нажал на спуск. Астрид завизжала и бросилась вниз по ступенькам, Вальтер – за ней.

Каким-то чудом мне удалось отклонить руку убийцы и заглянуть в его горящие глаза. Пуля ушла в окно, пробив стекло. Я сделал шаг назад, оступился и упал на пол, заорав от ужаса. Бесполезный нож выпал из руки.

Свен машинально жал на курок, выпуская три последние пули. Первая вошла мне в плечо, вторая – прямиком в сердце. Третья прошла мимо меня и угодила прямо в стоящий позади сундук, пробив его насквозь. Что-то внутри щёлкнуло, стукнуло, и сундук вспыхнул. Через секунду раздался взрыв.

Сердце Эриха Блюма к тому моменту уже перестало биться.

Глава шестая, финальная

– Астрид, идёмте! Скорее же! – кричал судья.

С глазами, полными отчаяния, Астрид упала с лестницы и подвернула ногу. До неё донеслись глухие хлопки, которые могли означать только одно.

– Свен убийца, тоже, я так и знала! – прошипела она, сидя на полу и осматривая ногу. Вальтер снова закурил.

Сверху донёсся гул, стены поместья дрогнули, но выдержали взрыв.

– Наверняка он и мне отравленное вино хотел дать! – с досадой выдавила Астрид. Охнув, она попыталась встать. Нога болела.

– Берите мою трость, я и без неё справляюсь. Спускайтесь вниз, я буду ждать там, – бросил Вальтер и исчез. Его серый пиджак мелькнул в лестничном проёме.

Пока Астрид энергично ковыляла к выходу сквозь несколько этажей и ворох комнат, Вальтер очутился в выставочном зале Адольфа. Многочисленные витрины искрили стёклами, за которыми виднелись разной степени редкости доспехи и оружие.

Примерившись, Вальтер ударил ботинком по витрине, стараясь избежать попадания осколков. Стекло рассыпалось и лавиной обрушилось на пол. Золотой церемониальный клинок впервые за многие десятки лет покинул предназначенное ему место.

– Астрид! – кричал Вальтер, спускаясь в холл, – не хватало ещё ей пропасть...

Раздался угрожающий треск, стены снова дрогнули. До Вальтера донёсся звук ещё одного взрыва.

– Вальтер! Я у выхода, сюда!

Судья вышел из дверей и подошёл к опирающейся на тросточку Астрид. Здание снова затрещало.

– Предлагаю дождаться жандармов в беседке. Они скоро прибудут, – сказал Вальтер и, дождавшись согласного кивка Астрид, продолжил, – всё худшее позади. И забери чёрт этот дом.

Дом ответил громким треском, который оборвался так же внезапно. Выжившие покосились на каменные стены и невольно подумали о том, сколько взрывчатых веществ хранил Адольф в своём кабинете.

Вальтер закурил третью сигарету. Они вошли в небольшую беседку, над которой нависали густые ветви деревьев.

Начинало светать, и ночной мрак постепенно отступал. Зажигать свечу, стоящую здесь на специальной подставке, не было нужды. Астрид устало плюхнулась на скамью.

– Позволите вопрос? – Вальтер стоял рядом, выдыхая табачный дым в небо.

– Да.

– Возможно, он будет не совсем уместным сейчас... – седой судья на какое-то мгновение задумался, – у вас есть дети? Ваш муж - хороший человек?

– Нет детей. А муж... Не хуже других, можно сказать, – Астрид вздохнула.

– Знаете, я тоже ещё не остепенился. Всю жизнь в погоне за местечком получше. А теперь я верховный судья. Забавно...

– Почему вы задали этот вопрос сейчас? Это... Из-за завещания?

– Да, из-за него. Я думал, совесть будет мучить меня, – Вальтер выпрямился и внимательно посмотрел в глаза Астрид, – из-за того, что я оставлю сиротами детей.

В руках старика оказался ритуальный кинжал, позаимствованный у его покойного друга. Астрид заметила это и быстро выхватила из сумки кухонный нож, выставив его перед собой.

– Не стоило этого делать, – гневно прошипела женщина.

Бросившись на неё, Вальтер напоролся прямо на выставленный вперёд нож, так и не успев нанести удар. Его тело повалилось прямо на Астрид.

– Возьми... Завещание... В кармане... – шепнули его мёртвые губы перед тем, как Астрид скинула с себя тело, брезгливо морщась.

Обыскав карманы серого пиджака, Астрид вытащила лист бумаги, убрала его в свою сумочку и поковыляла прочь.

Едва тронутые первыми лучами нового дня окна поместья жадно и разочарованно глядели ей вслед. Что-то снова взорвалось, на этот раз тише. Многовековые стены дрогнули, скрипя и щедро засыпая сад клубами пыли и осколками камня. Ещё несколько минут многострадальное поместье изо всех сил пыталось сопротивляться разрушающей силе... Но – увы! – вскоре три башни, одна из которых и так уже сверкала голым своим скелетом, смялись, будто слоёный пирог, а вслед за ними рухнул и весь особняк, окатив всё вокруг удушливой серой пылью.

Астрид закашлялась.

В завещании не хватало листа. Того самого, который исчез вместе с Арнольдом, оказавшимся совсем не тем человеком, за которого он себя выдавал.

Прихрамывая и опираясь на трость, Астрид покинула поместье.

Глава седьмая, за кулисами

Здесь заканчивается печальная история о людях, прибывших в поместье Адольфа Энгельса. Многие были ему близки, хотя мало кто по-настоящему любил старого богача, задумавшего сыграть со своими родственниками и друзьями в игру. Неизвестно, чего хотел добиться этим Адольф. Но карта легла так, что игра превратила приятный семейный ужин в смертельную схватку. Сколько подлости, лицемерия, жадности и жестокости увидели стены поместья в тот вечер, сколько пролилось бессмысленной крови! Оглянемся же назад и ответим на вопрос: чья здесь вина? Адольфа, стравившего своих близких с помощью власти и несметного богатства, или, может быть, дело в другом? И есть ли вообще виновный?

Пожалуй, самым хитрым, беспринципным, коварным и жестким человеком, присутствовавшем в ту ночь в окружённом лесами поместье, был Вальтер. Он произвёл на всех впечатление безобидного и беспомощного старика, что в итоге сыграло свою роль. Признаю, ему удалось обхитрить и меня.

С самого начала Вальтер воспринимал тот вечер как арену для сражений и был готов пролить кровь ради своей цели. Он договорился с двумя людьми устроить в поместье несчастный случай, или, говоря проще, убить всех, кто стоял у него на пути и сжечь особняк, забрав завещание. Конечно, в завещании мог быть указан не он; для этого Вальтеру и понадобился его первый соучастник по имени Ричард Хоггарт – бывший секретарь Адольфа, который при должном старании смог бы подделать наследственную бумагу. Не по доброте душевной, конечно. Однако что-то пошло не так, и Ричард не смог присутствовать на ужине, но Вальтера это не особо огорчило. Когда судья входил в двери поместья, его глаза встретились с глазами убийцы, нанятого для грязной работы. Естественно, чтобы оправдать своё присутствие в доме, убийца взял фамилию Энгельс и назвался дальним родственником. Этим человеком был Свен, и вся его история об Америке и археологии – ложь, от первого и до последнего слова.

Вальтеру и Свену практически удалось воплотить в жизнь свой план. Мишель устранить было проще всего. Дальше события развивались на руку преступникам: нападение на Астрид, неосторожность Фридриха и беспомощность Эриха.

Но они потерпели поражение. Свен, тяжело пострадав от взрыва химических веществ в хранилище Адольфа, умер от полученных ран в то же утро. Жизнь Вальтера прервал безобидный столовый ножик, позаимствованный Астрид на кухне во время ужина.

Что можно сказать об Ульрихе и Мишель? Они удивительно подходили друг другу – находчивый пьяница-поэт и развратная француженка-соблазнительница. Мишель была из той породы людей, которые пойдут за кем угодно, лишь бы дорваться до власти и денег. Ошибка её заключалась лишь в том, что она выбрала себе не ту жертву.

Ульрих, похоже, действительно был привязан к Мишель; возможно, он даже любил её. Гибель любовницы не хуже алкоголя ударило в его голову. Ринувшись за Арнольдом, которого он счёл убийцей, Ульрих оказался в тёмном лесу без единого ориентира. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Что же суровый лысый Арнольд? Он, как и Свен, никогда не знал Адольфа. Арнольд был «приглашён» в поместье Карлом, братом-близнецом Фридриха, для вполне понятной цели – помочь добыть завещание. Астрид была не в курсе. Внезапно подорвавшееся здоровье Карла не позволило ему приехать, что придало ещё большее значение роли Арнольда. В конце концов, он добился своего. Выстрел, прозвучавший как раз в то время, когда он держал один из листов завещания в руках, отвлёк всех нас и позволил Арнольду спрятать драгоценную бумагу в карман. В итоге он благополучно скрылся вместе с документом.

Фридрих, любящий сын и справедливый человек, выделялся из толпы гостей не только своим тёмно-зелёным костюмом. Именно он проявил больше всего благородства, и, в какой-то степени, человечности. Погубило близнеца его желание навести порядок среди образовавшейся суматохи. Он сделал ошибку, решив предложить свою помощь Вальтеру. К чему привела его неосмотрительность, уже известно. Осталось сказать, что, несмотря на всё вышесказанное, именно Фридрих запланировал покушение на Астрид. Более того, он желал избавиться и от её мужа и, по совместительству, своего брата. Порою общечеловеческие добродетели легко уживаются рядом с затаённым коварством.

Исполнителем должен был выступить Абдуль, сектант-душитель из Индии, прибывший под видом факира и старого друга покойного. Он был третьим из девяти, не имевшим непосредственного отношения к наследству. К величайшему удивлению Фридриха и самого Абдуля, жертва оказалась не так проста. Как мнимому факиру удалось покончить с собой после позорного провала? Эту тайну, как и секрет фокуса с зелёным огнём, Абдуль унёс с собой в могилу.

Астрид была в значительной степени умной и коварной женщиной, умудрённой опытом и готовой на многое. Она не была подлой, как Вальтер, или великодушной, как Фридрих. Астрид имела понятие о чести, совести и дружбе; в то же время, это не мешало ей искренне ненавидеть Мишель и ревностно рваться к своей цели. С помощью Эриха она запланировала убить белокурого врага. Изначально расчёт был на яд, однако, как выразилась Астрид, руки пачкать не пришлось – всё сделали за них. Пройдя, без преувеличения, через огонь и воду, Астрид удалось выжить, и, кроме того, прихватить вторую часть завещания.

Осталось подвести итог жизни девятого гостя, а именно – Эриха Блюма. Он действительно был выдающимся математиком и физиком, хотя и не признанным. Впрочем, не стану скрывать, он слегка преувеличивал свои способности: возможно, он умел работать с формулами и расчётами, но мало разбирался в людях и, что намного важнее, в себе самом. Любовная интрижка с Мишель, которая представлялась ему чем-то возвышенным и прекрасным, оказалась на деле пустой и коварной игрой и оставила в его душе сочащийся ядом рубец. Гибель Мишель не принесла ожидаемого облегчения. Напротив, мысли и эмоции его окончательно запутались и представляли теперь гордиев узел, который можно было распутать только одним известным способом.

Справедливости ради отмечу, что Эрих чувствовал общее настроение в поместье, чувствовал запах интриг и заговоров. Но понять других людей и увидеть их подноготную он не мог. Возможно, если бы ему хватило смелости и сообразительности, его жизнь не закончилась бы так нелепо. Но кости упали именно так, и история Эриха Блюма завершилась.

Что же завещание? Завещание в итоге досталось Карлу: первую его часть принёс Арнольд, вторая вскоре нашлась вместе с измотанной и раненной Астрид. Таким образом, Карл переиграл всех нас, даже не переступив порог злосчастного поместья.